Литературная страница

Литературная страница

2010 г.

НАВИГАЦИЯ

ПАРТНЕРСКИЕ САЙТЫ

Владимир Смирнов

* * *

                                                    Матушка-Русь, расскажи анекдот.
                                                    Сердце не плачет, душа не поёт.
                                                    Ранние сумерки зимней зари,
                                                    вдруг побелели все снегири.
                                                    Вечер отчаялся ночь победить,
                                                    белый снегирь всё советует жить,
                                                    жить, несмотря на безумье тоски,
                                                    склёвывать мёрзлого хлеба куски.

                                                    Истину молвить мечтаешь – вперёд!
                                                    Вдруг вылетает шальной анекдот.
                                                    Хочешь идею отправить в полёт,
                                                    но вылетает ещё анекдот.
                                                    Вроде способен на что-то иное,
                                                    но уж покрылись виски сединою.
                                                    Сделать счастливым пытался кого-то,
                                                    а получались одни анекдоты.

                                                    Матушка-Русь, погоди, не кори,
                                                    сбудется всё до вечерней зари…

* * *

                                                    Не вижу, не вижу, не вижу ни зги –
                                                    забили, забили, забили мозги
                                                    идейной отравой, бездарною славой,
                                                    духовною пудрой – сдержать не моги.

                                                    А если я в душу пустить не хочу,
                                                    и к солнцу вернусь я, подобно лучу.
                                                    И беды повсюду, и песни забуду,
                                                    за волю и веру судьбой заплачу.

                                                    Не лезьте в меня после смутного дня –
                                                    уже не седлать вороного коня.
                                                    И горе не сушит, и радость не глушит,
                                                    и море удачи не примет меня.

                                                    Идёт мимо образ, отчаянно лих.
                                                    В душе просыпается истинный стих.
                                                    Кому-то быть битым, кому-то забытым…
                                                    И близится вечер, и светел, и тих.

* * *

                                                    В разорванном и страшном воскресенье
                                                    среди толпы одержанных побед
                                                    давно уже не отыскать спасенья,
                                                    когда судьбы навек утерян след,

                                                    когда однажды утром замечаешь,
                                                    что равнодушьем дышит этот свет,
                                                    что оказался давний твой товарищ
                                                    между громовым да и робким нет,

                                                    напрасно ждёшь волшебных изменений
                                                    и веришь, что появятся слова.
                                                    Сойдёшь с ума от пустоты и лени,
                                                    и не спасут трава и синева…

Ирина Перунова

* * *

                                                              Ледяное полотенце
                                                              положили мне на сердце.
                                                              Не за тем, что есть кому
                                                              не пускать меня во тьму,
                                                              а затем, что у беды
                                                              много ледяной воды:
                                                              намочить, да выжать,
                                                              не почить - так выжить.

* * *

                                                   Лишь воздух-пасынок и девочка-вода
                                                   да приживалка махонькая осень
                                                   неволят сердце биться иногда,
                                                   как вспоможенья у глухого просят.

                                                   Ты помнишь песню про шумел камыш?
                                                   Кто не шумел, мой ангел, кто не гнулся?
                                                   Зачем сегодня, каменный, молчишь
                                                   и в первый снег с утра переобулся?

                                                   Дверь-облако дрожит от сквозняка,
                                                   просторен дом над камышовой рощей,
                                                   а всё за лист цепляется строка,
                                                   как будто мне не жить под кровлей общей.

Шахматы на острове Кий

                                                У стены монастырской, у древних камней
                                                двое шахматных грифоподобных коней,
                                                что три века бредут к водопою,
                                                нас в лицо не узнали с тобою.

                                                Уводила волна в горизонт валуны,
                                                холодила прозрачные сны.

                                                Словно детство вернулось и поздно играть.
                                                На размеченном поле точеная рать
                                                замерла до последней побудки,
                                                да и нам не дождаться попутки.

                                                Ночь бела одуванчиков первым пушком.
                                                Вот и вечность. Пройдемся пешком.

* * *

Дочери

Маша, ты видела смерть Фаэтона

в спичке, слетающей искрой с балкона,

все удивлялась: «Ну как вам не жалко

маленькой спички, ведь есть зажигалка!»

Дружно дрожали, намокнув, реснички

и дорожали в руке моей спички.

Я ли обижу тебя, дорогая?

Скажешь однажды: «Пускай, догорая,

жизнь пролетает высоким пунктиром

в этом ли мире, над этим ли миром –

лишь бы не местный мирок-коробок!»

Тихо и просто скользнёшь за порог.

Вот на какой себя мысли ловлю:

кажется, я тебя благословлю.

Владимир Эль

* * *

Мы друг друга с тобой огорошим,

Выдав каверзу – каждый свою:

– Полюби, тогда стану хорошим.

– Стань хорошим, тогда полюблю.

Ни к чему этот торг запоздалый,

На уступки никто не идёт.

И пора бы смириться, пожалуй,

Да совместная грусть не даёт.

Нам бы, спорщица, встать у барьера

И друг в друга пальнуть по весне…

Но никто не держал револьвера

И не выстрелит даже во сне.

* * *

День замер, пройдя середину.

Над городом тучи срослись.

Стою – и смотрю тебе в спину.

Почувствуй мой взгляд и вернись.

Буквально ещё полминуты –

И тучи накроют квартал,

Но я бы хотел, почему-то,

Чтоб ливень тебя не застал.

Потом – хоть потоп, хоть потомство,

Но это потом, а сейчас

Блеснуло холодное солнце,

Вчера удивлявшее нас.

Александра Улитина

* * *

Мне кажется, время стекает водой по стеклу,

А там, обернусь, только белые хлопья ложатся.

Пластинка поет, ей поставили в сердце иглу,

Я буду ей верить: страданье должно… продолжаться.

Минутка моя на больном одиноком пути,

Твоё отраженье с души никогда не сотрётся,

И если я в чём виновата, забудь и прости,

А жить без тебя – всё равно, что деревьям без солнца.

А жить без тебя… И пластинка сорвётся на визг,

Изранило время её кольцевые дороги.

Не сладко ей петь. Невозможно молчать о любви.

И времени нет. Но и нас не отыщешь в итоге.

В обратную сторону, Господи, только навзрыд,

И вдребезги сердце, наотмашь, как шарик стеклянный,

Ведь время не тонет в воде и в огне не горит,

И вновь собираться велит в этот путь окаянный.

Огонь фонаря источает негреющий свет.

Порой, равнодушие греет, скитаясь по крови.

Пластинка уляжется в старый потёртый конверт,

Лишь снег будет падать бесшумно, пока не укроет.

* * *

Пишу о тебе, как посуху,

Водицы глотки горьки.

Хожу с деревянным посохом,

Железные башмаки.

Три каменных хлеба собраны,

Заплечный мешок тяжел.

Дороги дождями сотканы

В обход городов да сёл.

До верхней бы ноты – затемно,

Ночлегом – дремучий лес.

Звезду из колодца зачерпну,

До талых дойду небес.

Пишу о тебе, как посуху,

Водицы глотки горьки.

Хожу с деревянным посохом,

Железные башмаки.

Ярославское региональное отделение ООО СРП, 2009.