Критика, обсуждения

Ярославское региональное отделение

общероссийской общественной организации

СОЮЗ РОССИЙСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ

НАВИГАЦИЯ

ПАРТНЕРСКИЕ САЙТЫ

Официальный сайт Союза российских писателей

˂Маленькие рецензии˃

«ХЛАМИДОМОНАДА» Алексея Бутусова

         На презентации нового сборника стихотворений «Хламидомонада» Алексей Бутусов подчеркнул, что поэзии как таковой в этой книге нет, а есть просто «стихи». Звучали старые и новые отзывы с общей мыслью: «стихи для взрослых» детского писателя Алексея Бутусова – это те же самые детские стихи. Думается, что это не так, несмотря на «крышие рыжи», «льдины-крокодилы» и прочие подобные вещи, которые то и дело попадаются читателю среди строк.

          Посёлок фабричный. Безлюдно.
          Тепло и дождливо с утра.
          Огромные лужи повсюду,
          Как лунные кратера.

          И в них отражаются крыши,
          Скворечни, на иве шалаш.
          Вот дождь налетит еле слышно,
          Туманя весенний пейзаж.

          Бельё на верёвке. Скамейка.
          Ручей по дорожке бежит.
          Зачем-то садовая лейка
          Полгода у клумбы лежит.

          Сосед на крылечко выходит,
          Собака тоскливо скулит.
          Зачем это всё происходит?
          О чём это всё говорит?

          В общем-то незатейливые описания неожиданно выталкивают нас в последней строфе на отнюдь не детский уровень восприятия мира – это своего рода выход (пусть вылазка) в область экзистенциализма. «Современный классик» написал: «Никто – ни Кьеркегор, ни Бубер – / Не объяснит мне, для чего, / С какой – не растолкуют – стати, / И то сказать, с какой-такой / Я жил и в собственной кровати / Садился вдруг во тьме ночной…» – и Алексей Бутусов на своём материале продолжил эту тему.
          На этом фоне особенно досадны оплошности, разрушающие подобный пафос в других стихах. «Неделю прожив в человейнике, / Уехать в люпинную цветь. / В пуху тополином, в репейнике / Бродить, опрощаться, взрослеть…» – замечательные стихи (ну просто «радуясь, свирепствуя и мучась»!), но к чему здесь «человейник»? Совершенно выбиваясь из контекста стилистически, он действительно выглядит не иначе как рудимент «детскости» в превосходном лирическом стихотворении. «Среди родников и затонов, / Где небо стоит в берегах. / Стрижей беспокойные стоны, / Просвищут, как стрелы в веках», – живописные, пронзительные строки заканчиваются тем же самым «человейником», «не страшным» лирическому герою, что сводит на нет высокое настроение и уплощает и упрощает мысль. Пожалуй, в детских стихах это в порядке вещей, но едва ли будет достойным завершением ноты, взятой автором.

          Огород – травы Акрополь,
          Бочка, полная воды.
          Всюду – зонтики укропа,
          Стебли белой лебеды.

          Заросло всё. Я забросил
          К августу улус родной.
          Без меня ложатся росы,
          Мотылёк кружит ночной.

          Дуги ржавые погнуты,
          А над ними – Млечный Путь.
          Вот в такие вот минуты
          Постигаешь жизни суть.

          Интересные, ажурные строки венчаются туманным, умозрительным «постижением жизни сути», к тому же высказанным автором прямо «в лоб» читателю, тогда как в сборнике присутствуют прекрасные находки вроде «Годы летят на гигантских колёсах, / Жгут их соседи на рыжих кострах» или «Дремучее дно декабря…»; тогда как та же «суть жизни» в «Камнях» выражена изощрённо и самобытно: «…камни что-то знают / Неотвратимое о нас».
          Нельзя не указать и на курьёзы исключительно формального характера: третьесортные олицетворения («И целый день в нём обитает солнце»), неуместные абстрактные эпитеты («Дачи на земле неплодородной…»), проблемы с ударением («Зубьями бродит в древесной плоти́»). Тем не менее, в приведённых выше стихах «бочка, полная воды» и «зонтики укропа» – отличный пример образа, содержащего в себе больше, чем можно заметить невооружённым глазом (изображение бочки свидетельствует о прошедших ливнях – зонтики укропа оказываются тут очень кстати). «Всё стало как впервые: / Брести куда попало / Сквозь горы снеговые, / Сквозь синие кварталы», – удачно пойманный размер сразу забрасывает нас в пургу, в которой мы шагаем вместе с лирическим героем. «Через дворы жилые / И снежные завалы, / Сквозь горы снеговые / Брести куда попало», – здесь кольцевая композиция, подчас играющая с автором злую шутку, наоборот помогает блестяще завершить стихотворение.
          Несмотря на отмеченные нами недостатки, сборник стихов «Хламидомонада», на наш скромный взгляд, – авторский успех. В этих стихах есть настораживающие нас тенденции, но навсегда запоминающиеся с первого же прочтения строки сообщают: Алексей Бутусов – совсем не хламидомонада (хотя он и признаётся в обратном). А если даже и монада, то уж никак не хламида.

Александр Страшинский

Отклик на сборник стихотворений Н. Папорковой «СТАЙКА БАБОЧЕК»

Можно ли сбежать… от себя? Наверное, сбежавший уже не ответит, разве что, попутно, оставит в виде «стайки бабочек» стихи, которые кто-то прочтёт и сильно удивится или испугается, потому что в них – все пути-дороги уводят далеко и мно-гие – для невозвращения обратно… Или для того, «кто удержит тебя на земле и лучи на холсте»? И пусть птичка-пересмешник плачет в роще о своей бесценной ерунде, и взрослая тётя, как в детстве маленькой девочкой, продолжит «бежать по размокшей весенней дороге» и «ловить волосами сияющий дождь»… потому что ни о чём жалеть не надо и всё будет хорошо, ибо до скончания века с нами Утешитель и с нами Слово, которое не силою, а любовью превращает нашу мёртвую речь в живую, сохраняет нашу память со всеми запахами, со всеми красками тех дней, лиц и деталей прошлого, что так дороги сердцу:

А вот твои любимые, а вот

Всё, что болело, радовало, грело…

Не плачь, всё спасено, всё уцелело,

Не чудо ли – всё дышит и живёт!

Очень чуткий писатель Николай Смирнов определил музыкальность стихов Надежды Папорковой скорее не как звукописную, а как интонационно-смысловую. По той же самой причине когда-то и я высказывал пожелание, чтобы при авторском прочтении Надежда отдавала предпочтение не только напевной мерности стиха, но не забывала и об интонационно-смысловых акцентах.

Оставляю за скобками и некоторые обращения-упования лирического «Я», такие, как выделенное в предисловии Елизаветой Соловьёвой о бедном сердце, поскольку истинная сила стихов Надежды Папорковой не в них, т.е. не в естественной женской слабости, а в бесстрашии «жить в мире, полном времени и зла». Не без сомнения высказано, но потому и верится больше. И сотворяющееся сегодня в мире зло (так хочется думать мне) приведёт поэта Папоркову от ощущения «мирного зла» к проявляющемуся явно и грозно. Поэт не может не откликаться на детали и смыслы подобного, тем более транцендентного, вызова всему доброму и дорогому сердцу.

При погружении в образные картины книги безусловно узнаётся близкое и моему сердцу, потому как «вре́менную жизнь» и я люблю всё сильней с каждым годовым кругом.

Но, слышите, – мы всё ещё не тени,

Не прочерки, не голоса из писем…

Нам этот хрупкий мир доверен теми,

Чей свет вернулся в солнечные выси.

Вот дорогая нить, протянутая от нас к вечности, остаётся только ждать весны и воскресения природы, духа и бытия, которые так явственно и зримо веют со страниц книги и достигают любимого героиней лета, как полноты лета Господня. И – остаётся лишь поблагодарить автора за высказанное и за некоторые драгоценные намёки и умолчания – без них не может существовать личностная тайна, с которой поэзия живёт и дышит свободно и в печали, и в радости.

Леонид Советников

Ярославское региональное отделение ООО СРП, 2009.