|
НАВИГАЦИЯ
ПЕРСОНАЛИИ
ПАМЯТЬ
|
В 2018 году
были подведены итоги областного поэтического конкурса авторов от 14
до 35 лет. Захотелось посмотреть, кто и с чем идёт на смену
известным мастерам поэтического слова. Результаты скорее порадовали,
чем огорчили. Предлагаем читателю подборку стихов шестерых наиболее,
на наш взгляд, заявивших о себе авторов.
Алексей Бутусов
***
Осыпала с утра селения
Листвы осенней карусель.
Хрустальный иней на поленьях.
Поникший у забора хмель.
В тумане сонном солнце стынет,
И всё алмазами блестит.
А сад пестрит, шуршит, рябинит,
Как будто книга шелестит.
К себе манят леса-магниты,
Где вне систем координат
Дремучих елей пирамиды
В озёра синие глядят.
***
Расхлябалась хмурою охрой
В туманных рассветах Земля.
Над полем громадою мокрой
Хрипят старики-тополя.
Дорога – ухабы да кочки –
Усыпана спелой листвой.
В саду, в перевёрнутой бочке,
Уснул до весны домовой.
Максим Берг
Сон
Сегодня, у ночи в беззвёздной утробе,
я видел пронзительный сон –
закатное солнце в ручье у дороги
тонуло под ласточек звон;
на поле, в волнах с горизонта до края,
груди обнажив красу,
на плотную юбку росу собирая,
вплетаешь полынь в косу,
а рядом, как новорождённый телёнок,
уткнувшись в подол лицом,
тебя обнимает за ноги ребёнок,
зовущий меня отцом…
From the North with love
Что привезти тебе нынче из северных этих широт?
Разве что полную пригоршню Белого моря,
луды, расшитые жемчугом высохшей соли,
угли брусники, сводящей оскоминой рот?
Может, гул ветра, что гонит гусей караваны,
пенит хребет у ревущей о берег волны,
перевивает песчаные косы Двины
и задирает в синь ма́кнутые сарафаны?
Хочешь, достану сиянье февральского снега,
треск ото льдов, завывание в дымной трубе,
трепет свечи при девичьей ночной ворожбе,
вывих ветвей от лосинного дикого бега?
Может, морошки янтарь,
золотеющий в сопках, укутанных мхами,
тень в обездожденный час меж седыми от солнца домами,
выжженной сорной травы растворённую в воздухе гарь?
Всё это ворохом брошу под ноги, что шкуры собольи!
В пояс склонюсь и промолвлю победно «Владей!»
всем этим крайним, суровым и вольным до дури раздольем –
Севером Русским, а с ним и судьбою моей…
Елена Кузьмичёва
Наждачный ветер
Мы здесь были, помнишь? Наждачный ветер
щекотал нам веки, глаза и щёки.
Был сквозняк. Скрипели дверные петли.
Был огонь в печи
– но всегда чуть тёплый.
Незнакомцы в чёрном ходили в доме,
замирали тени у изголовья,
умирал старик, погружённый в горе
и наждачный ветер тревожил поле.
Дом внушал забвенье. Мы мирно спали,
отыскав ответы на все вопросы.
Все предметы разом прозрачны стали,
и росли суставы, колени, косы.
Пребывая в смерти, мы чтили души,
что скользили с тела атласной шалью
и летели в небыль: «Там будет лучше,
там пространство-время свечей истает».
Контур жизни длился, лишь нас минуя,
повторял изгибы древесных трещин.
Спал старик, как крылья раскинув руки,
видел сон о смерти –
и сон стал вещим.
Он успел напомнить: «Так будет с каждым».
Мы сказали: «Вряд ли. Нам это снится».
Проплывал сквозь поле журавль бумажный,
и наждачный ветер стирал с нас лица.
И наждачный ветер стирал нам память,
проницая череп щекоткой смысла.
Колыхалось поле под птичьей стаей.
Мы здесь были, помнишь?
Но сон забылся.
Евгений Матвеев
***
Братская могила нелюбимых
Зарастает сорною травой,
К ней не ходят даже пилигримы
И не пьют вино за упокой.
Глубоко, почти у изголовья,
Там, докуда не доходит свет,
Вечно спят пылавшие любовью,
Встретившие холодность в ответ.
В головах у них гуляет ветер
И качает мыслящий камыш…
Неспособный на любовь ответить,
Ты один в другой могиле спишь.
Сергей Матерковский
Беспечность
«Нет!» –
я крикнул
и
к оглянувшейся
Подошёл,
обнял
и помог
Яблоко,
от которого вскружится
Голова,
вернуть на черенок.
Так, отставив
на пару
вечностей
Появление
в этом мирке
Бесчеловечного
человечества,
Мы шли
по саду,
рука в руке.
Сочинение
Учит ждать,
в глухом месте
сидеть в засаде,
Пока
не представится случай
схватить
За шкирку,
внезапно выйдя
сзади,
Вдохновение,
притягивающее,
как магнит.
Утащить его
в тихий и тайный угол,
Словно ребёнок,
сочинять в темноте:
Шептать слова,
приходящие цугом,
И,
как под одеялом,
потеть.
И сбежать,
пока
немота не настигла,
Стыдиться,
слезами
себя измарав.
Забросивший в нетерпении
эти игры,
Мальчишка Рембо́
был не прав.
Александр Страшинский
***
Ты идёшь легко и беззаботно,
Белый свет забрызгивает окна,
Рвутся небеса на облака.
День наш голубиной стаей взвился,
Словно мир на миг остановился,
И достала кисть твоя рука.
И сверкает теплота апреля,
И ручьями талой акварели
Нам весна под ноги потекла.
Вмёрзни в жёлтую ледышку солнца,
Ощути, как жизнь по венам льётся,
Распуская за спиной крыла.
***
Ты не умер, не умер, это
На заводе у бога брак.
Улыбаясь, из сгустков света
Ты глядишь с облаков во мрак.
И, помногу, подолгу с нами
Разговаривая, теперь
Ты внимательными руками
Затворяешь за нами дверь.
А когда я смотрю во двор и
Рвусь твои отыскать глаза,
Просияют порой сквозь шторы
Чисто синие небеса.
И бесхитростно (что вы, что ты),
Мол, твоей в том заслуги нет,
Ты из тьмы деревянной с фото,
Улыбаясь, глядишь на свет.
И сегодня ты смотришь с полки,
Улыбаясь, нахальный мой,
Мол, поправь наконец-то чёлку,
Закругляйся, пора домой.
Валерия Ивлева
Он видел Бога
Он видел Бога, видел много раз
Сквозь призму изумрудного абсента.
Бог проливал десятки дивных фраз
И расставлял причудливо акценты.
В Его призывах ощущалась сталь,
От слов Его порой горели уши.
А Божий образ, хрупкий, как хрусталь,
Терзал его потерянную душу.
Бог стал смотреть на мир с его холстов.
Бог говорил с художником, как с Богом.
Художник видел сонмы ярких снов
И путал их с реальностью убогой.
Бог был живым. Он тоже пил вино.
Он всех считал прекрасными друзьями.
Художник только пачкал полотно
Излишне экспрессивными мазками.
Он точно знал, что все виденья – бред,
Что мир не может быть настолько чистым…
Бог умер, и прошло уже пять лет,
Но всё ещё живой для портретиста.
Юность
Есть загадка в природе странная,
Радость прячется в ней за хмуростью,
Многоликая, многогранная,
А зовется так просто – юностью.
Эти юности непохожие
Пахнут счастьем, а где-то – горечью,
У одних губы сжаты строже чуть,
Они ищут у жизни поручни.
А иные сияют звёздами,
Открывают сердца для отзывов.
Все своими богами созданы,
Уникального, в общем, розлива.
Но любая из этих юностей
Не скупится на впечатления,
У любой – миллионы трудностей,
И у всякой есть озарения.
Я люблю это время чистое,
На паденья и взлёты щедрое.
Мы сегодня не «мисс», не «мистеры»,
Мы – последние станут первыми.
Говорю это, точно взрослая,
Хоть всего восемнадцать – девочка!
Может, дело совсем не в возрасте?
Может, большее скрыто в мелочи?
И коль жизнь есть ответов поиски,
То пускай эта юность сладкая
С миллионами разных тонкостей
Остается для нас загадкою. |
